Перевод с эстонского языка.
Оригинал статьи был опубликован в журнале Metsamees.

Вейко Эльтерманн, заведующий отделом лесоустройства RMK

При обсуждении состояния эстонских лесов часто звучит вызывающее беспокойство утверждение, что только 2% площади наших лесных угодий составляют старые природные леса. Это утверждение постепенно начало жить своей жизнью, превращаясь в высеченное из камня знание, более короткая адаптированная версия которого потеряла слово «природа» – просто говорят о сокращении старых лесов до 2 процентов.

Но сколько же лет старому лесу и почему он должен быть искусственным, а не природным?


Недавно вопрос о малочисленности старых лесов поднял глава Эстонского фонда природы (ELF) Тармо Тюйр, который в опубликованной в Eesti Ekspress статье «Рестарт государственного леса» сказал следующее: «Осталось всего 2% природных лесов Эстонии, но они еще не полностью нанесены на карту и не взяты под защиту. Информации о природных ценностях в управляемом лесу очень мало». Давайте посмотрим, насколько эти слова соответствуют действительности.

Показатель «2 процента» имеет очень конкретный источник: таблицу «Площадь лесных угодий по классам природности» в ежегоднике «Лес 2018» (стр. 222, таблица 9.1.5). В нем говорится, что в Эстонии имеется 724 600 га (31,1 процента) примарных лесов, из которых 46 700 га являются природными лесами, что и составляет 2 % площади лесных угодий. На землях RMK таких естественных лесов 37 700 га, или 3,5 %.
Данные взяты из статистической инвентаризации лесов (SMI) за 2018 год.

Примарным считается лес, который естественным образом обновляется местными породами деревьев и в котором нет явных следов хозяйственной деятельности.

Природный лес должен соответствовать следующим критериям:

• разнопородный и разновозрастный древостой;
• каждая из основных пород деревьев отличается как минимум двумя возрастными классами (лиственное дерево 20, хвойное дерево 40 лет) или, в случае относительно одновозрастного древостоя, средний возраст хвойных пород на первом фронте должен превышать 100 лет, возраст лиственных деревьев 80 лет;
•  в котловинах старого леса или на отдельных фронтах растут молодые деревья;
• поваленные и мертвые стоящие деревья составляют не менее 5 процентов от числа растущих деревьев;
• сильно разложившиеся лежащие стволы составляют либо 1/3 всех стволов, либо встречаются в пропорциональном количестве со среднеразложившимися либо среднеразложившиеся составляют не менее 50% всех поваленных стволов;
• следы рубок выявить невозможно или это рубки отдельных деревьев, не повлиявшие на видовой состав древостоя.

Выборка со многими ограничениями

Если эти 2 процента – очень конкретный количественный и формально объективный показатель, то дальше все субъективно. Должны ли хвойные леса старше 100 лет и лиственные леса старше 80 лет быть разновозрастными или нет? Если полученная в результате бурения разница возрастов десяти деревьев в старом сосновом лесу не будет превышать 35 лет, то это не природный лес или нужно бурить еще? Сколько молодых деревьев должно быть в котловинах старого леса или на отдельных фронтах? Будет ли учитываться второй фронт 80-летних елей в 200-летнем сосняке или должно быть молодое поколение леса? Особенно сложно определить соотношение сильно разложившихся и умеренно разложившихся поваленных стволов и определить, повлияла ли вырубка отдельных деревьев 30 лет назад на видовой состав древостоя или нет. Если нет следов вырубки и с поваленным деревом все в порядке, но молодых деревьев в котловине старого леса недостаточно, то это не старый природный лес, даже если его возраст превышает 200 лет? Значит, это измененный примарный или полуестественный лес? Учитывая расположение пробных участков SMI, оценка площади в 46 700 га получается с 54 пробными участками в год, т.е. в среднем выходит 3,6 оценки на уезд. Если мы установили столько ограничений на одну выборку, то результат и может быть очень маленьким.

Отложим ненадолго SMI в сторону и возьмемся за базу данных лесов RMK. Для начала посмотрим на количество хвойных лесов старше 100 лет и лиственных лесов старше 80 лет в лесах, находящихся под управлением RMK.

Категория леса	Хвойные деревья старше 100 лет (га)	% площади лесных угодий	Лиственные деревья старше 80 лет (га)	% площади лесных угодий	Всего старых лесов (га)	% лесной площади
Управляемые леса	36 724	3,5	18 034	1,7	54 758	5,3
Леса, имеющие ограничения в отношении экономической деятельности	11 322	1,1	3 064	0,3	14 386	1,4
Строго охраняемые леса	83 463	8,1	37 400	3,6	120 863	11,7
Итого	1313 509	12,7	58 498	5,6	190 007	18,3

Получается, что леса с большинством хвойных пород со средним возрастом более 100 лет и леса с большинством лиственных пород со средним возрастом более 80 лет составляют 18,3 процента площади лесных угодий RMK, при этом 11,7 процента находятся в строго охраняемых лесах. 

Однако как ограничения на определение старых природных лесов отражаются в данных таксации? В ходе отдельной инвентаризации леса делается попытка определить средние показатели для каждого элемента древостоя, включая средний возраст. Если четко представлены различающиеся поколения, то их можно охарактеризовать как отдельные элементы древостоя. Деревья одного вида с разницей в возрасте 20-30 лет обычно описываются в одном элементе древостоя. Часто речь идет о постепенных возрастных различиях. Более молодые деревья описываются во втором фронте или фронте следующего поколения, начиная с 10 процентов заполнения ими второго фронта или молодняка в количестве от 500 штук/га. Приблизительные объемы поваленных деревьев записываются, но не указываются степени разложения. Данные о вырубках имеются, но не прослеживаются их следы. Так что нет смысла запрашивать ограничения в базе данных, эти данные как правило отсутствуют.

378 человеко-лет на инвентаризацию

Сейчас мы взялись за внеплановую инвентаризацию старых природных лесов. В настоящее время в RMK работает 63 лесоустроителя, и на инвентаризацию 190 000 га лесных угодий у нас пойдет около 1,5 лет. Но инвентаризация старых природных лесов не прошла бы так гладко. Чтобы определить разницу в возрасте, в одном выделе необходимо пробурить не менее 20 деревьев, что вместе со считыванием годичных колец занимает не менее 1,5 часов, при этом буровой керн для лиственных деревьев нужно подвергнуть химической обработке, чтобы годовые кольца были разборчивыми. Например, если мы имеем дело с составом из пяти древесных пород, то 20 деревьев недостаточно. По крайней мере, полчаса уходит на оценку поваленного дерева и его стадий разложения, поиск следов рубок и описание второго фронта и следующего поколения, так что уже выходит два часа в общей сложности. К сожалению, это в четыре раза больше времени, чем тратится на обычную таксацию. Таким образом, на инвентаризацию старых природных лесов потребуется 378 человеко-лет. Силами RMK мы могли бы справиться за шесть лет, при условии, что обычное лесоустройство подождет. Пожалуй, мы имеем дело с невыполнимой мечтой, при постановке этой цели мы бы изо дня в день подстегивали собственное недовольство. Если SMI показывает площадь старых природных лесов в государственном лесу в размере 37 700 га, и только с учетом возрастных критериев результат составляет 190 000 га, то возникает вопрос, действительно ли 153 300 га старых лесов настолько повреждены и однообразны, что не классифицируются как старые природные леса, даже на территории в 120 863 га строго охраняемых старых лесов. Ведь не вчера же все они были взяты под строгую охрану. Если предположить, что по крайней мере половина строго охраняемых лесов, треть лесов, имеющих ограничения в отношении экономической деятельности, и четверть управляемых лесов соответствует критериям старого природного леса, то мы получаем почти в результате почти 80 000 га, что составляет 7,7 процента площади лесных угодий. Однако оставшиеся 110 000 га старых лесов по-прежнему являются прекрасной средой для имеющегося и растущего богатого биоразнообразия.

Ценные местообитания тщательно инвентаризируются

Учитывая все это, как относиться к утверждению Тармо Тюйра, что природного леса Эстонии осталось всего 2 процента, но они еще не полностью нанесены на карты и не взяты под охрану? Он также находит, что информации о природных ценностях управляемых лесов очень мало. Исходя из сказанного, возникают, прежде всего, следующие вопросы: кто и когда начал инвентаризацию или картографирование продолжительностью 378 человеческих лет, описание сути которых состоит из 637 символов? Как что-то может остаться незавершенным, если оно даже не началось? И зачем проводить такую инвентаризацию, если есть 12-страничное постановление министра окружающей среды о схеме классификации, выборе и управлении охраной ценных местообитаний, к которому добавлен 5-страничный список характерных видов. Являются ли ценные местообитания чем-то, что не связано с природными лесами?


В анкете для инвентаризации ценных местообитаний в подразделе биологических индикаторов мы находим такие признаки, как разный возраст переднего фронта, неравномерная заполненность и структура, поваленные деревья в разной степени разложения, за которыми следует таблица из десяти столбцов, описывающая пустоты, наросты и упавшие деревья, а также таблица из 16 столбцов для описания стоящих, биологически старых, мертвых и живых, нормальных размеров, ослабевших, открытых для солнца и растущих на открытом пространстве деревьев. Этой информации во много раз больше, чем в скромных критериях старых природных лесов.

Ценные местообитания описывают гораздо более широкий диапазон лесов, чем старые природные леса, но также полностью покрывают критерии природного леса, состоящие из четырех пунктов.

Как может быть очень мало информации о природных ценностях управляемых лесов, если RMK провел инвентаризацию ценных местообитаний, охватывающих 46 000 га управляемых лесов и 9 000 га лесов, имеющих ограничения в отношении экономической деятельности? На сегодняшний день проведено более половины инвентаризации. С 2017 года было добавлено почти 6000 га новых ценных местообитаний, после чего эти леса больше не управляются, а находятся под строгой защитой. В неинвентаризированной части предварительного отбора хозяйственная деятельность приостанавливается до завершения инвентаризации.

Площадь строго охраняемых лесов RMK в настоящее время составляет 305 000 га (29 процентов лесных угодий). За последние шесть месяцев было добавлено 5 000 га. Неоткрытые природные ценности этих лесов с нетерпением ждут натуралистов. Площадь лесов, имеющих ограничения в отношении экономической деятельности (зоны с ограниченным режимом природопользования, заповедники) составляет 77 000 га (7 процентов лесных угодий RMK). Ежегодно в этих лесах проходит около 100 га лесовосстановительных рубок. Теоретически мы могли вырубить эти леса за 770 лет, практически большая часть этих лесов не будет вырублена никогда. Из управляемых лесов к строго охраняемым постоянно добавляются новые ценные местообитания, выбор которых обеспечивает защиту всех старых природных лесов, достойных защиты.

Пора бы уже прекратить бить в барабаны по поводу исчезновения старых лесов. Это похоже на вопросы, задаваемые кукушкам в Иванову ночь.